Карма Вайс

ЛЕГЕНДА СИНЕГО ГОРОДА

- Бабушка, давай передохнем, я устала: - сказала девочка, переводя дух между словами.
- Ты устала? - удивилась женщина лет пятидесяти и властно взглянула на нее. - Может, ты больше не хочешь идти?
- Нет, я хочу: но не могу, - оправдывалась девочка. - Бабушка, мы идем уже целый день! Было терпимо, когда мы пересекали город, хотя бы где-нибудь можно было укрыться от солнца.
- Надя, сейчас ночь, - с назидательной усмешкой перебила женщина.
- К черту ночь, я есть хочу! - крикнула девочка и села на прохладный пустынный песок.
Женщина обернулась и вопросительно на нее посмотрела. Девочка сообразила, что сделала что-то не то.
- Ладно, посидим до утра, а может и меньше, хотя ночью ходить лучше, прохладней, - вдруг сказала она и так нежно улыбнулась, что Наде стало легче на душе. - Ты пойди, поищи дров для костра. Вон за той дюнкой должны быть деревья, - и она указала на маленькую дюнку, за которой, как показалось Наде, был бы виден и куст, но ничего видно не было. - А пойду поищу местечко.
"Откуда в пустыне деревья - думала Надя. - Ну ладно, одно дерево, но деревья: "Остывший ночной песок забивался в сандалии и колол пятки, девочка спотыкалась и падала, утопая в льняном плаще и широких штанах, тяжело вставала и шла дальше. За день дороги она совсем измоталась и теперь еле перебирала ноги. "Ну, крошка, еще немного", - подгоняла себя Надя. Наконец она очутилась на вершине бархана.
- Вот это да, - сдавленным голосом произнесла она.
Перед ней висел город. Его было видно как на ладони, такой воздушный, он, казалось, дышал. Такие города стали обыкновенным явлением с тех пор, как их научились строить, но для девочки они уже успели стать древностью. Он был холоден и одинок, в этом городе не было ночных огней, он напоминал заброшенный замок. Дома в темноте слились в одно большое черное пятно, и все-таки это был город, а не космический корабль. Надя видела такие города на картинках, их строили из-за недостатка территории. К примеру, Китай стал страной, в которой было больше всего висячих построек.
Город висел над огромным каменным диском, почти занесенным песком. Вокруг диска росли деревья. Прохладный ночной ветерок донес до девочки легкий шум листвы и ее тонкий аромат. "Живые деревья..." - удивилась Надя.
- Тебе нравится? - спросила женщина.
- Да, очень, - восторженно говорила девочка. - Но откуда он? И что это за дворец?
Женщина тяжело вздохнула.
- Это Синий город или Надежда, - они сидели на том самом бархане у костра. В свете живого огня волосы женщины были черные, седые прядки сияли, будто в них запели солнечные лучи. А глаза светились необъяснимой мудростью.
- Значит, меня назвали в честь города? Здорово! - все так же восторженно говорила девочка.
- Не велика честь, - с горечью в голосе вымолвила женщина и со злостью воткнула палку в песок.
- Почему это?
- Да правительница была здесь такая, что лучше бы она не родилась, - женщина говорила о ней с таким презрением, будто та нанесла ей личное оскорбление. - Хочешь, могу рассказать.
- Давай.
- Рассказ будет долгим.
- Я не усну, - зевая, протянула девочка. Женщина снова улыбнулась. Она так редко улыбалась, и Надя пыталась запомнить каждую ее улыбку.
- Итак, все началось, когда ей было еще 17 лет. Она была счастливейшим человеком, вышла ее первая книга. Она писала стихи и сказки, ее любимыми занятиями в школе были гуманитарные предметы, но особая страсть к высшей математике перекрывала историю, литературу, языки, философия и прочие.
- А как ее звали?
- Еза. Но сама она звала себя Небославой и считала, что лучше ее на свете нет. Земля под ее ногами горела. У нее были великие идеи покорения мира, но не войной, а философией, которая понравилась бы каждому. Ее теория основывалась на том, что у всего есть душа. Нет, не аура, а обыкновенная душа, как у нас с тобой. Больше всего ее теория пришлась по вкусу молодому поколению того времени: детям от 12 до 20 с большим преимуществом пятнадцатилетних и шестнадцатилетних - ее ровесников. Поступив в институт, она завела множество интересных знакомых, одним из них стал Кровцев.
- Тот самый? - удивилась девочка и широко раскрыла глаза.
- Да. Тот самый скандальный писатель, под фамилией которого Небослава писала свои книги. Все образы и сюжеты придумывала она, а его заставляла подписываться, аргументируя свое желание нехваткой времени, но и сам он тоже писал под чужим именем, но эти рассказы не были известны, как ее творения. И он, от горя неудавшейся судьбы, застрелился, - спокойно рассказывала женщина, будто эта смерть ее ни капли не тронула, в то время как на похороны "великого писателя" собрались в свое время миллионы. - Слушая теорию Езы о создании мира, друзья открывали рты, и как один твердили девушке, что она перевернет всю религию, если "откроет рот еще шире". О ее "мировоззрении" знал весь институт. Закончив его и защитив диссертацию, она осталась в институте в качестве первоклассного лектора. Здесь пригодилось ее умение говорить часами на любимые темы. Она вела психологию, ее лирические отступления и живые примеры из жизни (кстати, в ассортименте) приветствовались аудиторией "на ура". Ученики ее любили все без исключения, а вот начальство не очень. И увольнение всеобщей любимицы имело эффект разорвавшейся бомбы. Только она не очень расстроилась. По правде сказать, институт ей поднадоел, и, собрав единомышленников, она подалась в политику. Ей с детства везло, деньги и расположение людей она получала моментально, с железной логикой редко кто мог поспорить, единственное, в чем ей не везло, так это в любви. Люди смотрели на Езу с восхищением, ненавистью, завистью, фанатизмом, но ни один человек не знал, какая она на самом деле. Никто не знал, никто и не хотел знать. По большому счету, она как личность мало кого интересовала, все поклонялись ее теории, а не ей. А она, желая прорваться из грязи в князи, делала себе и своему окружению мыслимую и немыслимую рекламу. Тем временем ее возраст заставлял подумать о семье, на которую даже намека не было. У нее было много "друзей" из певческой богемы. Ходил даже слух, что она "подняла на ноги" одну певицу. Кстати, до сих пор поет, но никто не знает, какие на самом деле у них были отношения.
- А какие у них были отношения? - не сообразив спросила Надя.
- Вот никто и не знает, - ответила женщина и как-то странно улыбнулась уголком рта.
Костер потрескивал и бросал неровные дрожащие тени на золотистый песок. Обнятая теплым желтым светом, женщина сидела в задумчивости и смотрела на потертую походную сумку, принадлежавшую когда-то Кровцеву, который боготворил изверга по имени Еза.
- А что было дальше? - выдержав долгую паузу, спросила девочка.
- А дальше - слава, власть над морем людей... и не один год. Она была не просто политиком или олицетворением всего прекрасного, как ее называли некоторые, она назвала своим именем отрезок времени. Потешили ее, назначив министром культуры, - говорила женщина, качая головой. - Она была "министром культуры в действии", как назвал ее один репортер. Трехлетний ребенок знал, как она выглядит.
- Так чего же в ней было плохого?
- Поднимаясь по профсоюзной лестнице, она шла по головам близких ей людей, а когда оглянулась рядом с ней не было никого. Никого, кто мог бы сказать, что любит ее. И тогда ее понесло в дурь. Еза построила город и назвала его Надеждой. В этом городе поселились все единомышленники и последователи. Поскольку город висел посреди пустыни, в незаселенной местности, репортеров и прочих посторонних там не бывало, и она от скуки начала издеваться над людьми. А людей было не мало, у людей появились дети, а у некоторых детей тоже. Небослава провозгласила себя ЦАРИЦИЕЙ и обратила людей в свою религию. Несчастные фанатики, они были только рады. Ты вот думаешь, что это прекрасный дворец... Да этот город надо было разрушить! - крикнула она немым стенам, сорвавшись с места. - А знаешь, как она поступила с лучшей подругой после того, как та обозвала ее фанатиком собственной глупости на глазах у изумленных и счастливых людей, праздновавших один из древних языческих праздников на главной площади, - выпалила она и, не дождавшись ответа, начала рассказывать. Голос ее дрожал, а в глазах застыли слезы слабости перед жестокостью, о которой она говорила. - Она приговорила ее к смертной казни...
Воцарилось молчание. Надежда была поражена услышанным. Она никогда не думала, что можно всю жизнь посветить завоеванию власти и удерживанию ее в своих руках. "Глупая жизнь. Я бы с ее головой стала бы писателем-фантастом", - думала она, обняв ноги и уткнувшись подбородком в колени.
- Ладно, - сказал женщина, успокоившись. - Пора спать. Завтра еще один день пути.
Надя с молчаливой покорностью положила голову на, теперь ее, походную сумку и закрыла глаза.
- Спи, - продолжала женщина. - На рассвете Надежда божественна.
Надя проснулась и не поняла, где она находится. Утро охватило с неба с востока нежной розовой пеленой, в то время как на западе догорали последние звезды. Таким широким и необъятным казалось небо, что хотелось полететь. Ветер легко трепал одежду и пропитывал ее приятным холодом.
Оглядев пустыню еще раз, девочка не поверила своим глазам: Надежда и вправду была синим городом. Все его дома были из голубого мрамора и стекла. Теперь он казался невесомым; впитавший в себя все тени мира, город несбывшейся мечты спал глубоким ровным сном, и даже шум листвы не нарушал этот сон.
Девочка встала и потянулась, от ветра по всему телу побежали мурашки. Она потерла плечи, отгоняя холод, и прищурилась, чтобы рассмотреть облака, застывшие в небе цвета топленого молока.
- Уже проснулась? - спросила женщина, приподнявшись на локте. Девочка только согласно кивнула. - Вот и хорошо. Сейчас поедим и пойдем.
При слове "поедим" у обеих жадно сверкнули глаза, ведь они ничего не ели со вчерашнего обеда.
- Ба, а откуда ты так подробно знаешь о жизни этой женщины, Езы? - спросила Надя, дожевывая булку с корицей.
- Я какое-то время жила при дворе, - уклончиво ответила женщина, а потом добавила: - Слухи. Они везде, особенно там, где великие.
Но девочка не поверила.
- Значит, ты должна знать, как попасть туда. Или это можно сделать только на аэрошлюпке?
Женщина посмотрела на нее исподлобья, будто пронзила тонкой иглой взгляда свою собеседницу.
- И знаю. Ты окажешься сразу в главном зале, тронном. Ты хочешь?
- Еще бы.
- Тогда вперед, - они собрали вещи и еду в сумку, надели плащи и спустились к аллее.
Когда они вышли на центр круга, женщина немного побледнела, но осталась такой же прекрасной. Ее русые волосы поблескивали сединой в лучах раннего солнца, а серые глаза были спокойны и немного грустны.
- Подойди ко мне, - обратилась она к девочке, замерев на месте. Надя подошла к ней. - Прижмись ко мне.
- Зачем? - удивилась та.
- Ты хочешь увидеть город?
Надежда подняла голову, и у нее перехватило дыхание - город висел прямо над ними.
- Если мы что-то сделаем не так, он упадет на нас, - сказала женщина настаивая. Верилось в это с трудом, но было страшно.
Девочка обняла бабушку за талию и прижалась, зажмурившись от страха. Та подняла руки и что-то прошептала. Затем девочка ощутила такую легкость в теле, будто и вовсе осталась без него, и они растаяли.
Несколько секунд перемещения - они очутились в широком и светлом зале. Золотые солнечные лучи освещали каждый потайной уголок, а где все еще таилась голубая тень, покинувшей небо ночи, даже отдавало прохладой. Девочка будто оторвалась от женщины и закружилась по залу, поднимая за собой столбы пыли, мирно лежавшей на полу. Женщина же опустилась на колени и в растерянности смотрела на фигурку танцующей... Нет, не внучки. "Всего полтора месяца назад ты была моей ровесницей", - подумала она, и волна воспоминаний захлестнула ее.

Она вошла в холодную каменную комнату, у двери стоял охранник в униформе. Пахло сыростью.
- Как ты можешь здесь сидеть? - с удивлением спросила она.
- Как ты могла меня посадить, так я и сижу, - раздался хриплый голос, спокойный. Из тени угла вышла женщина лет сорока пяти с чистым приятным лицом. - Зачем пришла?
- Посмотреть на тебя.
- Ты можешь сделать это и на казни. У тебя самое удобное место в зрительном зале, - произнесла она и отвернулась.
- Ну зачем ты так. Ведь тебя никто не заставлял кричать.
- А тебя кто заставлял так извращать детскую мечту о прекрасном мире?!.. Знаешь, чего бы я сейчас хотела? Стать маленьким ребенком. Чтобы не видеть того, что ты натворила.
- Ну вот что, я не ссориться пришла - мириться, но я вижу, ты не передумала. Ты всегда отличалась настырностью, но ведь она тебе вредит.
- Не пытайся быть благородной, - отрезала та. - Стань хотя бы на минутку эгоисткой.
- Я - эгоистка, - с уверенностью ответила женщина.
- Ты фанатка. Будь ты эгоисткой, ты заботилась бы о себе, а ты лелеешь свою власть.
- Ну прощай... - и она вышла из сырой комнаты.

"Наденька, я правильно поступила, исполнив твое последние желание... Пожалуй", - ответила женщина себе, глядя на счастливое личико лучшей подруги.
Солнце шло на закат, синий город отражал в себе его лучи, а по песку скользили две тени - Езы и Надежды.