Рене Старко
Полина-дура

Аэлите Джейсон

- Полина, дура!!! Иди сюда!!!.. - раздался в ночной тишине крик.
Алла Леонидовна немедленно проснулась. Открыв глаза и не шевелясь, она некоторое время вслушивалась в ночные звуки города. Продолжения скандала, на которое она так надеялась, не последовало, и она разочаровано вздохнула.
Не успела она закрыть глаза, как явно мужской голос прокричал:
- Да мать твою!.. Да постой ты… Кому говорю!..
Крик перешел в хрип, и конец фразы затерялся в кирпичном колодце многоэтажек.
- Сволочь! Уйди от меня!.. - недолгую тишину прервал на этот раз женский вопль.
Алла Леонидовна снова открыла глаза и заметно оживилась.
По асфальту гулко застучали каблуки. На этот тошнотворный звук очень неприятно отозвался желудок Аллы Леонидовны. Состроив капризную гримасу ночнику, она с неохотой перевернулась на спину. Устремив свой взгляд к потолку и глядя на периодически возникающие полосы света от фар автомобилей, она еще напряженнее стала вслушиваться в звуки ночной жизни собственного двора.
Глухой удар, а затем какая-то возьня. Сквозь это - еле слышное "Пусти! Урод! Мудила!". Неразборчивый хрип, почти срывающийся на нечеловеческий рык. Крик "Я тебя ненавижу! Ненавижу!" и потом плавно вытекающий из него женский плач, удивительно совмещающий в себе и безысходность, и облегчение.
- Помогите, насилуют, - тихо и спокойно произнесла Алла Леонидовна. Про себя же она подумала, что, наверное, вот-вот сейчас женщина закричит, а самой ей придется вставать и вызывать милицию. Милиция же не приедет, и завтра Алла Леонидовна будет мучиться совестью, как сейчас она мучается желудком. Поэтому она решила милицию не вызывать. И не рассказывать ничего утром дочке, которая отчего-то на все ее, Аллы Леонидовны, логические заключения говорит "нутыидура" и закатывает глаза.
- Помогите, убивают! Убивают! - завизжала женщина на улице.
"Даже так…" - Алла Леонидовна начала подумывать о том, чтобы встать и подойти посмотреть к окну, но невероятным усилием воли она подавила это желание.
Женщина кричала как заведенная, одну и ту же фразу, только изредка переставляя слова. Примерно через полчаса до слуха Аллы Леонидовны донесся звук открывающегося окна в доме напротив. Чей-то незнакомый усталый голос негромко произнес:
- Ну где убивают-то?
В ответ на это последовали лишь обиженные женские всхлипы. С усталым же позвякиванием окно закрылось. Даже Алла Леонидовна почувствовала в воздухе укор.
Через несколько минут стихли и всхлипы. Алла Леонидовна покачала головой, откинулась на подушку и собралась заснуть как можно более крепким сном.
- Слышь… - зашептал мужской голос.
Алла Леонидовна вздрогнула и распахнула глаза.
- Слышь, Полина… Ты это… Прости меня, что ли…
Никакой ругани и никакого плача в ответ на это не последовало.
- Дагосподиисусе… - привычной скороговоркой запричитала Алла Леонидовна, с трудом поднимаясь с кровати.
Она подошла к окну и тяжело оперлась о подоконник, ища глазами в темноте двора мужчину и женщину.
- Полин, ну ты чего… я ж не со зла…
Тут же взгляд Аллы Леонидовны выловил в тусклом свете фонарей явно мужской расплывчатый силуэт. Силуэт покачивался у арки, ведущий в соседний дом. На земле, попирая спиной стену, сжавшись, сидела женщина. Она закрыла лицо руками и не шевелилась.
Алла Леонидовна прижалась лбом к холодному стеклу окна, предвкушая, как днем будет обсуждать ночные события в клубе профессиональных сплетниц на скамейке у соседнего подъезда.
Мужчина присел на корточки рядом с женщиной.
- Полин, слышь, ты забудь, что я говорил… Мне как в голову что-то стукнуло. Да я, бля, жить без тебя не могу. Я ж каждый раз просыпаюсь - о тебе думаю. Мне мысль эта каждый день мозги жжет… - мучительная пауза и: - Люблю я тебя.
Отняв руки от лица, женщина громко икнула и посмотрела него.
Алла Леонидовна скептически покачала головой.
Мужчина встал и протянул руку. Опираясь на нее, вслед за ним поднялась и женщина. Голубоватый свет фонаря высветил ее расписную фарфоровую маску, бывшую когда-то миловидным лицом. Очень долго эти призрак и кукла стояли без движения, заставляя густой предрассветный воздух обтекать их со всех сторон.
Алла Леонидовна смотрела на них не моргая, пока, наконец, маска женщины не подернулась еле заметной улыбкой, и она не приоткрыла рот, чтобы что-то ответить. Она сжала руку мужчины на уровне локтя и, отпустив его, явно передумала хоть что-то говорить. Мужчина плюнул ей под ноги и исчез.
Алла Леонидовна, выпучив глаза, уже носом прижалась к стеклу.
- Ну и мудак! - крикнула женщина в небо и бодро зашагала в сторону подъезда Аллы Леонидовны.
Ровно под окнами квартиры Аллы Леонидовны она остановилась и задрала вверх голову.
- Леонидовна, чего не спишь-то так рано? - сказала она и с ухмылкой добавила: - За пенсией не пойдешь, что ль, сегодня?
- Да я… - Алла Леонидовна отлепилась от стекла и несколько раз сморгнула. - Я как-то позабыла… про пенсию-то…
Она растерянно принялась ощупывать себя. Руки, ноги - целы, халат, всегда теряющийся пояс - на месте. Пропали только таблетки из кармана, но этот факт, тем не менее, не объяснял наличие Аллы Леонидовну и по эту, и по ту сторону стекла.
Открыв окно, она крикнула первое, что пришло на ум:
- А Полина-то где?
- Так не было никакой Полины. А ты, бабка, давно с ума сошла, ведь нет и не было у тебя никого, не любила ты никого, а значит и тебя самой никогда не было, - двойник с удовольствием рассмеялся. - Эк как хорошо сказала-то…
Мир закачался у Аллы Леонидовны под ногами, и взамен ночной тишины на нее мгновенно обрушились утренние оглушающие звуки города. Нарастающий гул заполнял собой улицы и дворы, смывая все неустойчивое и слабое. В нем она и растворилась без следа.